Религия довольно успешно окрасила плохое в хорошее, а доброе в злое. Человек в отрыве от веры считался одиноким. Это сейчас все вдруг стали атеистами и грешниками, гордятся этим и порой навязывают. А ведь прав был Лев Шестов, утверждая, что «когда человек замечает в себе какой-нибудь недостаток, от которого он никакими способами не может избавиться, – ему ничего больше не остается, как объявить этот недостаток качеством. И чем серьезнее и значительнее недостаток, тем настоятельнее сказывается потребность облагородить его. От смешного до великого тоже только один шаг, и неискоренимый порок у сильных людей всегда переименовывается в добродетель». Мерзкое поведение присуще только нам.
Мы живем по глупости и умираем глупыми. Мы не можем умирать разумными, так как всю жизнь жили с грехом в душе. А если учесть, что первых людей на Земле вылепил из глины бараноголовый бог Египта – Хнум, то всё становится на свои места. Вот почему большинство из нас – настоящие бараны! Современная жизнь без Бога в головах вообще кажется ненужной и пустой. Слоганы, что «люди живут ради детей», – обыкновенная ложь. Бесстыжая и грубая. Почему мы заставляем себя лгать себе самим? Что может породить человек в этом мире, кроме зла и лжи? Построить из мёртвого бетона мост или слепить из дешевой пластмассы телефон? Почему именно ложь стала тем атрибутом, который, в дополнение к насилию, стал нашим отражением? Чтобы охарактеризовать ложь и тем более её понять, нужен личный опыт в данном занятии. Человек изощряется, чтобы ложь превратить в правду. «Можно согласиться с В. И. Сергеевым, считающим, что простота и ясность зачастую свидетельствуют не об истине, как считают многие неискушенные, а об изощренной лжи; лишь не знающие дела или сознательно запутывающие его твердят, что ложь всегда сложна, вычурна и многословна. Наивный человек считает, что легко распознает ложь и на вкус, и на слух, и на ощупь, и даже нюхом. Напрасные надежды! Ложь – хитрее! Слова лжи подобны орудиям пыток: они просты, примитивны даже, – и понятны всем, иначе они неэффективны. А подлинная правда почти всегда путана и неправдоподобна… Правда – это пыльная и сырая каменоломня, в которой приметная лишь рудознатцу жилка ведет к самородкам, но добыть их можно, лишь взмокнув от махания киркой. Ложь – это чистенькая мышеловка, в которой лежит аккуратно вырезанный и вкусно пахнущий кусочек сыра или колбасы… Они работают, а вы их хлеб едите!» – Журавлев И. «Путь воинов аллаха».
Бомарше наделил своего Дона Базилио, героя «Севильского цирюльника», меткими видениями современной информационной политики: «Клевета, сударь! Поверьте, что нет такой пошлой сплетни, нет такой пакости, нет такой нелепой выдумки, на которую в большом городе не набросились бы бездельники, если только за это приняться с умом, а ведь у нас здесь по этой части, есть такие ловкачи! Сперва чуть слышный шум, едва касающийся земли, будто ласточка перед грозой, шелестящий, быстролетный, сеющий ядовитые семена. Чей-нибудь рот подхватит семя и ловким образом всунет его вам в ухо. Зло сделано – оно прорастает, ползет вверх и пошла гулять по свету чертовщина!» Ложь – сильное зло. Оно меняет людей. Превращает их в ликвидаторов добра. Ведь поданное зло в обёртке добра, поглощается человеком согласно его внешнему виду. Человек сыт злым добром. Сократ злорадствовал по поводу всезнающего Платона, обращаясь к толпе: «И, что вам умник про меня наврал?» Обидное, что будут верить Платону. Он дольше прожил, много написал. Правда никому не нужна. Важен источник данного добра.
Человек все более и более обожествляет ложь, возводя ее в лик святости. Поженив добро со злом, человек наслаждается плодами такого противоестественного союза. Безграничность человеческого разума настораживает и пугает своей изуверской изобретательностью. Какие еще нужны жертвоприношения, чтобы остановиться во лжи? Человек тратит абсолютное большинство своей жизни, лишь чтобы обмануть или выкрутиться. Не помочь или понять, а всё как раз наоборот. Солгать так, чтобы поверили – это высший идеал человеческого разума. Сделать окружающих «лохами» – это круто и модно. Оставаться человеком не нужно совсем лишь потому, что им-то никто и не рождался. На вопрос близких «кем хотите, чтобы ваш ребенок стал, когда вырастет?» отвечают – врачом, полицейским, шахтером… И никто не скажет – ЧЕЛОВЕКОМ! Лгать, чтобы жить, не всегда получается, как показывает практика. Большинство апостолов Христа были уничтожены системой, то есть они «умерли» не по своей воле. Кто головой вниз, кто на неправедном кресте. И лишь один из них, в народе обозначивший себя как предатель, сам решал свою судьбу. Так в чем же мировая справедливость, получается, зло имеет выбор, когда уйти в лучшие из миров, а вот символы добра, праведники, кончают жизнь в жестоких муках. Почему Иуда, который по сути дела сказал чистую правду и не обманул римских солдат, чётко обозначив поцелуем Христа, является злом? Правда – это ведь добро. Но в случае с Иудой получилось наоборот. Совершая добро, он пришел к злу. Может быть, поэтому Иуда так и остался непонятым историей, которая вздёрнула его на сук правды.
В природе не существует субъекта лжи. Лишь только человек живёт по принципу, озвученным Львом Толстым: «Ложь поддерживает жестокость жизни, жестокость жизни требует все больше и больше лжи, и, как ком снега, неудержимо растет и то и другое». Старик знает, что говорит, ведь лгать во имя правды совсем не сложно. Но «правда» у каждого своя. Она всегда настоящая, но такая стеснительная, что замечают её немногие.
Александр Секацкий верно отмечал, что «… человек имеет некое фундаментальное преимущество, сверхоружие, перед которым животные совершенно беззащитны – это ложь!» В это нетрудно поверить, оглянувшись, чтобы убедиться – кто в клетках, а кто в роли надсмотрщика.
…Согласно Женевской конвенции, если в колонне беженцев находятся хотя бы несколько вооружённых лиц, то атаковать такую НЕ ЗАПРЕЩАЕТСЯ! В этом случае она приравнивается к воинскому подразделению.
А что там человек?
…Лувр. «Великий Лувр», раскинувшийся на берегу реки Сены, стал визитной карточкой не только Парижа, Франции; это изумительное хранилище культурных ценностей, собранных по всему миру, представленное здесь в калейдоскопе времен и эпох, завораживает любого. Выставка произведений искусств на площади 60 тыс. кв. м. – это не просто музей, это сама история – отбеленная, выкрашенная, реставрированная и, самое главное, оцененная. Здесь поселились такие граждане мира, как Буше и Жерико, Дюрер и Гойя, Рубенс и Микеланджело, Рембрандт и Рафаэль. Украшают их общество «гражданки» Венера Милосская и Ника Самофракийская…
…«Метрополитен-музей», Нью-Йорк. Желание взлететь выше Европы во всех сферах жизнедеятельности порождает нечто, похожее на Лувр, но только по-американски. Вместо «тесных» парижских стен американцы дарят музею 200 тыс. кв. м. Небедные граждане в основном и заняли такое обширное пространство своими подарками искусства, преподнесенные музею. Здесь также можно встретить, но уже в роли «эмигрантов», Дюрера и Рембрандта, Гойю и Рафаэля, которые не скучают в компании Моне и Пикассо, Стюарта и Курбе…
…Планета «Земля». С 3600 г. до н.э. по 2013 год, произошло около 14 600 больших и малых войн, в том числе 2 мировые, в ходе которых погибло, умерло от голода и эпидемий 4 000 000 000 (4 млрд.) человек. Сотни-миллионы суицидов, криминальных убийств, аварий на транспорте и производстве, абортов и последствий от других форм насилия… просто не учтены статистикой. Так себе, «мелочи» быта.
Не так приятно, не правда ли, как рассказы о Лувре и «Метрополитене», но так же реально. И если в первых двух случаях «героями» были холсты, изображающие кого-то, и статуи, напоминающие о чём-то, то в последнем факте персонаж один – человек. Живой, родящий, думающий, страдающий, понимающий, терпеливый, незащищённый и одинокий, но который не в силах за столько лет истории переманить зрителя на себя. Рисованный, неживой, молчаливый, безразличный, безумный, неодинокий и прекрасно охраняемый – вот мечта, вот кем хотят быть люди, вот у кого полный аншлаг. Вот кого лечат, кормят, охраняют, и при этом «он» ещё и зарабатывает деньги для своих хозяев. Такое бы всё население мира! Тупое и «рисованное», находящееся в одном месте и в одних рамках, под постоянным наблюдением и контролем. Это не пренебрежение культурой, это напоминание о том, что живое – это МЫ, а неживое спит на складах и недостойно такого поклонения, при котором затмевается человеческая любовь к ближнему, а возрождается безумная страсть к тряпкам. Объяснять, что в этом грязном мире лишь музей и остался тем тихим островком, где можно спрятаться от плохого, – бред и шизофрения. Экстремисты и там найдут нас. Мы и есть родители того всего, что имеем. Мы, и никто другой. И ждать совета или решения от кого-то не стоит, а тем более не стоит завидовать в интимной беседе с Рубенсом о хорошем. Рубенс хорош на стенке, с закрытым ртом и улыбающимися глазами… Так и должно быть.
